Ревность к Аянами Рей живет в Каору уже очень давно.
[indent] Когда-то, Нагиса даже и не может уже точно сказать сколько для_него лет назад, именно по вине этой девушки в сознание пятого дитя проникли опасным вирусом чувства, сломив внутреннее сопротивление так быстро, что все его желания, установки, цели и стремления обратились в прах буквально за несколько часов.
[indent] Когда-то, Икари Синдзи выбрал ее, оставив ошеломленного внезапно осознанной любовью ангела разбираться с нахлынувшим эмоциональным бедствием в одиночку.
[indent] Когда-то, именно из-за нее у него так и не появилось друга — друга ли? — и это въелось Каору в самую глубину души.
[indent] А сейчас, благодаря ей, он с самого детства сполна ощутил каково это - быть тем самым нелюбимым ребенком.

Каору никогда не сможет простить, но он может, он хотя бы попытается, сотрудничать с тем, кого на уровне инстинктов из очень, очень далекого прошлого привык считать своим смертельным врагом. От этого зависит счастье Синдзи и целый мир в придачу, а он уже так устал постоянно умирать.

Делать нечего, придется адаптироваться. Опять.

На синхротестах все как обычно — уныло. Два альбиноса одаривают друг друга привычным молчанием, в то время как Синдзи, кажется, толи пытается подружится, то ли пытается подружить их, вбрасывая в пространство какую-то информацию о школе, пытаясь завязать общий разговор. Каору иногда неловко улыбается на реплики друга детства, не желая обижать Икари-куна, но делает это невпопад, явно унесенный в какие-то свои глубокие мысли.

Как бы он не пытался повлиять на себя, но Аянами Рей вызывает в нем раздражение, дикое, неосознанное, абсолютно неконтролируемое. Он не понимает, почему именно он должен из раза в раз переживать все свои ошибки, в то время как для нее - жизнь каждый раз чистый, незапятнанный прошлым лист.

Он злится. Он ненавидит. Он делает глубокий вдох и успокаивается. Это не имеет значения, по крайней мере сейчас.

Однако Каору не выдерживает и устало трет глаза, через видеосвязь ловя на себе взгляд своего официального опекуна — доктор Акаги как всегда строга, холодна и смотрит на него с недовольным прищуром — полнейшая неразбериха в мыслях сказывается на его синхронизации и он даже не думает о том, что, вообще-то легко может скорректировать результат одной своей волей. Даже будучи подопечным — случайным — ребенком, даже в таком статусе Нагиса должен быть лучшим и не подводить ее. В глазах женщины мелькает какое-то едва уловимая, почти нечитаемая эмоция, от которой Каору буквально пробирают мурашки и он резко, почти_испуганно отводит взгляд; она кивает и тестирование завершается.

Нагиса первым, не дожидаясь Синдзи несется в раздевалку даже игнорируя столь любимый обычно горячий душ — потом, все потом, — ведь сейчас мысли в голове наконец сформировались в одну осознанную цель — он должен, просто обязан, поговорить с Аянами.  Сейчас, не оттягивая. Он не мастер в общении, за все свои перерождения Каору так и не подпустил к себе никого, кроме Икари - куна, и не узнал ничего об окружающих его из раза в раз людях, однако он все таки п о п ы т а е т с я.

Пятое дитя ждет около женской раздевалки, небрежно привалившись к стене, будто бы все как обычно, будто бы все как и надо — что такого, что Каору дожидается свою одноклассницу, с которой рос с самого детства; многие и вовсе принимали их за родню, однако любой кто пробыл в NERV чуть больше новичка - Синдзи, знает, что для этих детей всегда было чуждо все человеческое.

— Аянами Рей, — когда девушка наконец выходит, Каору заставляет себя натянуть на лицо улыбку — ту самую, одними уголками губ, которая так смущает Синдзи — и такую искусственную и фальшивую в данной ситуации.
— Побудь самую малость обычным человеком, поговори со своим одноклассником, ладно? А то в школе тебя не поймать. —

[indent] Поведение Аянами Рей всегда ставило Нагису в тупик.
Обычно это его упрекали в странном, "не от мира сего" и даже жутковатом поведении, но, как казалось самому ангелу, до этой девушки ему было очень и очень далеко. По крайней мере, он хотя бы общался со своими одноклассниками, а не появлялся на занятиях молчаливой тенью. Проявлял интерес к окружающим и к этому мире, пускай и не всегда получая должную отдачу. Он учился жить, и искренне любил это жизнь, несмотря на то, что нельзя сказать, что он наслаждался своим существованием — без Синдзи все было не_так.

Однако, главная проблема была вовсе не в ее замкнутости или необщительности, нет. Она отталкивала его на уровне инстинктов, что-то в ней  казалось абсолютно не правильным, неестественным, пускай Каору пока и не мог понять что конкретно [ помимо его подозрений в связи с Лилит, конечно же ] — быть может, в глазах окружающих он сам кажется такими же пластиковым и искусственным, так что не Нагисе, собственно, судить.  Поэтому главной причиной такого своего отношения Нагиса считал именно Гендо. Тот, кого командующий Икари так оберегает, просто не может являться чем-то хорошим. Очередная игрушка, оружие, часть хитрого плана - не более; а план всегда один —  устроить конец всего человечества.

[indent] Ужасный, на самом деле, план.

[indent] Как ангел, Каору должен стремится к скорейшей Комплементация — уничтожить лилим на поверхности этой планеты уже не представляется возможным. Его детям уже никогда не властвовать на ней, однако Проект Совершенствования приведет всех к единому знаменателю и вся жизнь обретет иную форму —  разве это не прекрасный исход?

[indent] Как ангел, Каору должен хотеть отомстить — людям, что обрекли его на существование в слабом смертном теле; людям, что истребляют его отпрысков; людям, которые превратили его в пешку в своих руках; человеку, который сломал его жизнь.

[indent] Как ангел, Каору оказался абсолютно несостоятелен — влюбленный в культуру лилим, в их музыку и песни, влюбленный в возможность выказывать и проявлять свои эмоции, влюбленный в возможность "любить", влюбленный в Икари Синдзи, он не может заставить себя желать конца человечества.

[indent] Какой уж из него ангел... Недо-ангел и недо-человек. Есть ли у него вообще право в чем-то упрекать Рей.

Есть. Вообще-то есть. Нельзя так безоговорочно, так глупо, так по щенячьему-наивно доверять такому человеку, как Икари Гендо.

Одна эта мысль пробуждает в душе невероятную ярость, однако с лица так и не исчезает благодушная и покровительственная улыбка.
— Ты же точно такая же, как и я, — спокойно произносит Каору, подразумевая под этим общее происхождение — дети из пробирки, без матери, отмеченные своей нестерпимой белизной, словно ангельским проклятием. — Жаль, что за столько лет мы так и не нашли общий язык. Быть может, дело в командующем Икари?..—
Каору тянет слова вкрадчиво и тихо, уже одним своим голосом располагая на задушевный разговор. Таким голосом бы вести задушевные беседы за чашкой крепкого горячего чая с мятой или бергамотом, откинувшись в кресло, а не тихо перебрасываться холодными фразами в столь сером и неприветливом коридоре.
— Что он рассказал обо мне? Называл шпионом SEELE? — Нагиса коротко фыркает куда-то вбок, и закатывает на глаза на несколько мгновений, — Но тебе-то даже не хочется подумать самой, да? Легче поверить чудесному командующему? Который сначала выбросил одну игрушку — собственного сына, потом, наигравшись, и меня, а теперь нашел себе новое развлечение — тебя. Но как можно безоговорочно верить тому, который разбрасывается людьми, словно перчатками? Вот я и хотел узнать у тебя — ты действительно так веришь ему или только думаешь, что веришь?

[indent] Выражение лица мгновенно меняется — беззаботная улыбка исчезает и приходит обычно несвойственной ему серьезностью. Давай, Аянами, побудь человеком, хоть раз не прячься за своей отрешенностью. Прояви хоть какие-то эмоции.